Четвертый евангельский собор отзвучал и отмолил свою нить в жизни города на Неве.
«Мы узнали его по следам на щеках его дряблых
Это Петр – старик,
Он — апостол, а я — остолоп…»
В. Высоцкий
Колизей опустел, и в уголках залов остались шепотки о Его чудесах. Нить Собора никак не сплелась с Экономическим Форумом, разве что пробки мешали и тем и другим. Или нет?
Есть такое слово «влияние», оно имеет дурную коннотацию: влиять – значит, управлять, подавлять и манипулировать. Но в народе говорят: «это так хорошо повлияло на него, что он бросил пить, курить и баловаться, а пошел работать, нашел себе друзей, невесту и занял позицию в жизни». Или написал картину, создал свой проект, построил дом, посадил сад, открыл школу или кружок для детей. И влияние было толчком. А не принуждением.
Этот Собор молился за города. Все свои пять дней. За то, чтобы они состоялись, выжили, преобразились, наполнились Духом Святым и подняли над собой царей, а не чиновников. Вот такая несовременная сказка про современных апостолов.
О молитвенных стражах
Во всех серьезных рабочих командах знают простые истины: без настроя, без воодушевления, без совместной трапезы, без серьезного разговора, без сердечного трепета перед большим проектом дело вообще не пойдет. Именно поэтому ничего не получается по директиве, спущенной сверху под грифом «сделать по регламенту и вчера!». Ритуал «молиться и поститься» перед свершением чего-либо утрачен. Его нужно срочно вернуть. Потому что иначе мы действуем, как роботы.
Собор, который проходил в светском Питере, в центре города, где креативщиков и потребителей куда больше чем верующих, начался массово, но вяловато. А потом как пошло… Словно привратники Его испытывали нас, и мы выдержали испытание уже к вечеру. К концу первого дня.
Молитвенные стражи во всей стране молились за Собор. За то, чтобы содержание преодолело формы, за то, чтобы Святой Дух имел безусловный приоритет в собеседованиях, за то, чтобы дорога на Собор тех, кто ехал или летел, была легкой, за то, чтобы мы услышали голос Бога про наши миссии в городах. И еще за многое важное. Евгений Николин, поэт и пророк, молитвенник и никакой методолог, взял на себя роль Хранителя этих стражей, их пастора и попечителя. На соборе он выглядел весьма скромно, и был пеняем за то, что в цифре и букве отчеты о работе не представил…
Это очень важная весть с Собора. Надо бы нам быть очень внимательными к тому, что есть сопровождение, а что есть действие? В детском спектакле ТЮЗа из 70-х годов прошлого века была такая песенка: очень нужен городу детский человек, пусть не носит бороду белую как снег,// но пусть знает, кто и где, почему, зачем?// и пускай в любой беде помогает всем.
Советское общество было очень далеко от Бога, но очень близко к любви между людьми, к взаимопомощи, которая не ждет вознаграждения. Николин, молитвенники, участники прославления не ждут похвалы, они просто та часть, без которой нет такого большого проекта, как Собор. Они – хранители. Это следует понимать.
На Соборе серьезно и проектно говорили о молитвах за города, их новом языке, их наполненности смыслами.
Это и постсоборный проект Евгения Николина: городские игры «Дорога к Храму». Игра как форма молитвы за город, а?
Это и проект Константина Бендаса – молитва за Москву. Не гимн городу, но молитва за него.
Это и работа группы «новые языки коммуникации» Ольги Власовой. Новой социальной технологии быть! Уже управленцы понимают, что отдавать приказы бессмысленно. Если нет группы, которая вдохновлена и работает в содружестве, то дело не будет сделано, никакие деньги не помогут. Если нет страсти, трепета, смысла в действиях, молодежь вообще туда не пойдет, или, зайдя, тут же осядет на дно офисным планктоном. Зачем нам роботы? У нас уже есть, причем, полученные из людей.
Молитва очень важна, молитвенники очень нужны, юродивые и странники есть в евангельском христианстве, и это дает надежду уже не на проход в будущее, уже на полет туда над гнездом бесконечных кукушек и кликушек, которые про безысходность и бессмысленность. Нам придется отмолить Вавилоны, потому что у нас нет других городов.
О рефлексии
Верующий человек рефлектирует свои действия через Бога. Ему повезло. Он может в сокрушении понять, что его поступок был не волей Господней, а Его попустительством. Светский человек рефлектирует себя, чем попало. Но у него может быть удачная ситуация в роду – родители передали ему нравственный закон, и закон этот в виде мук совести очень помогает определить, что произошло на самом деле. И повиниться, хотя бы и перед собой.
Покаяние и сокрушение в обществе не модны. Модно найти рациональное объяснение своей правоты. Верующие набрались этого от светских. Думая, наверное, что это проявление ума Христова. Ум Христов, похоже, здесь не причем. Это – наше нежелание каяться. Парадокс. В нашем мире многие выбирают вместо любви – право, быть правым, иметь право. Проявить свою идентичность и свободу. Ужас какой-то!
Есть и вторая ерунда – это активное, агрессивное непонимание. Как только возникает новое, не говоря уже об ином, всякий модератор стремится это живое и несовершенное выкинуть или облечь в рациональные рамки. Вот уже действительно: чудны дела твои, Господи! И дискуссия носит характер: «мы служим правде, Вы, злодеи — лжи!» Но в противоположность этому в некоторых группах происходит поистине глубокое проникновение в суть и истовое слушание друг друга, служение другому, жертва идентичности. Там и рождается инаковое. Там и Христос. На соборе так было у многих, и прорастет это. Ничего, что методологи не туда старались. Очень важно, что во время рефлексии Игры в эпоху Кальвина, все говорили в содержании и рефлектировали то, что происходило, а не то, кто прав или виноват. Такой содержательной рефлексии за свою жизнь я не слышала никогда, ни в каких сообществах.
О соборном присутствии
Мир стоит на грани преображения. Некоторые рефлектируют это, как грань катастрофы… В такие времена люди объединяются в своей ответственности за Будущее. Подобным орденом является Соборное присутствие.
Это – полуоткрытый орден. Туда входят новые люди с каждым Собором. Потому что очень много дел.
Присутствие – держатели оснований действия, а не оснований веры. Это нужно понимать.
Соборное присутствие инициировало Соборы, и теперь служит этому движению. Четыре собора и предсоборная Игра, региональные соборы, инфраструктурные мероприятия – все это в нашей копилке.
Впереди маячит год 2017 – 500 лет Реформации и 100 лет Революции. Веха отчета перед Богом и миром. Свой буквенный отчет Соборное присутствие дает в Философских тетрадях. Тезисы и вопрошания четырех Соборов и ряда конференций вы найдете там. Тетради организуют, но не они составляют главное в деятельности Соборного присутствия. Главное здесь – в постоянно рефлектируемой стратегии евангельского христианства в городах, общинах, предпринимательстве, политике, семье, науке… Стратегия держится пока на трех инфраструктурах: Собор, конференция «Реформация vs. Революция», богословская конференция «Из греков в варяги». Но инфраструктура – это не все. Есть проекты, которые ложатся на нужды людей и требуют воодушевления и выполнения. Они заявляются на Соборах, и их инициаторы включаются в работу Соборного присутствия.
Есть тонкая грань отличия действительных нужд от желания сделать что-нибудь эдакое, абстрактно полезное. Например, в прошедшем учебном году мы попытались «нахлобучить» христианам Церкви Дмитрия Шатрова создание на базе их Церкви аналитического центра. Ответ и Бога, и Церкви был вполне определенным: мы не приобрели в аналитики никого из Церкви и растеряли раздраженных светских. Так тоже бывает. А, вот, менее агрессивный проект философского клуба принес свои прекрасные плоды взаимного понимания светских и верующих.
Проект Алексея и Татьяны Горбачевых выглядит более адекватно, чем наши с Сергем усилия, он ложится на потребность попечительства над студентами, которые в другом городе, в отрыве от семьи: и светской, и христианской, — часто чувствуют себя потерянными. Одни ныряют в Вавилон, другие гибнут в депрессии и одиночестве, и уходят из ВУЗа. Тут дело в том, что родители, университетские и городские власти, в большинстве своем находятся в иллюзиях, что сегодняшняя студенческая жизнь – это прекрасная дружба, море возможностей, интересная учеба и культура больших городов. Они не видят, что для многих интернет-детишек в 18-20 лет коммуникация оффлайн представляет собой проблему, культура не интересна после ознакомления с некоторыми неудачными образцами, учеба выхолощена, и преподаватель – почти никогда не Учитель, а возможности подразумевают деньги, которых может быть совсем немного. И тут еще добавим, что мама с папой далеко, и в Бога вокруг никто особенно не верит. Дефицит любви, принятия и понимания в обществе очевиден, и с этим надо что-то делать. Горбачевы предлагают начать проект «Два диплома», приняв студента в христианскую семью общежитий Богословских учреждений. Светские студенты могут не стать пасторами, и, возможно, даже не получат христианского образования, но они будут, хотя бы, первые два года жизни учиться в своих ВУЗах под Покровом, в дружественной среде с важными разговорами о семье, работе, дружбе, смысле жизни, душе, борьбе, любви. И после первых удачных опытов будет сарафанное радио: мой сын первые два года учился и жил в христианском общежитии. Это не дорого. Он приезжал на лето, и мы с мужем поняли, как мальчик вырос в отношениях с нами, он стал спокоен, не заикается, легко и, улыбаясь, говорит о своей позиции, он будет хорошим химиком, хорошим отцом, хорошим мужем, пастором стать не собирается, но от души благодарен за библейские споры. Он стал культурным человеком. Это гипотетический результат.
Будет и серьезная проблематизация преподавателей такого христианского ВУЗа, как сказали в нашей рабочей группе — «будет держать их в тонусе», ведь все, что не от сердца и попахивает предписанием, вместо Писания, не привьется в душе студента.
О методах и инструментах
Библия вневременна, но, все-таки, когда она создавалась, компьютеров и мощных инженерных конструкций еще не было. Архаичный мир всегда удобнее миров сложных. Потому что он от тебя ничего не требует в области ума и ответственности за функционирование больших систем. Данная позиция на первых Соборах была доминирующей. Молиться. Любить. Каяться. Да. А вот думать – нет.
Лед тронулся. Помогли наши малые усилия, большой кризис, и господь Бог нас наставил. Уже мало кто на Собор приезжает с агрессивностью Катехизиса. Все больше речь идет о понимании, различении, рефлексии, новом и ином в интерпретации Библии, добавлении Бога в смыслы современного мира. А не об урезании Бога или Мира. Это процесс. Но схвачен он пока одним единственным инструментом: рациональной организацией работы. В том числе и групповой. На первых Соборах это дало потрясающий эффект сотрудничества в группе с «чужим»: человеком, который в рамках деноминации думает не так как ты, и тоже — в Духе. Энергия такого взаимодействия, конфликтного, кстати, служила топливом и продвигала движение.
Еще есть Игры. Большая Игра на Соборе была сначала чуждой формой, люди злились, боялись и уходили. Потом глубокое чувствование, которое переживается в истории духовных битв, взяло верх, и на Игру стали приходить люди, желающие понять, исследовать прошлое во имя будущего. На четвертом Соборе на сцену, где должно была проходить игра, «ломанулось» очень много людей, а в привычную аналитику удалилась треть. А еще на этом Соборе произошел поворот, перелом и скачок в думании. Игра впервые не закончилось привычными политическими раскладами. Завершилась она молитвой и Пробуждением, и этого в сценарии не было. Движение Духа Святого не прогнозируется.
А еще, люди перехлестнули в пророчествах и откровениях групповой работы рациональную схему сборки. Это чувствовалось в бессилии сборщиков-аналитиков в один флакон запихнуть результаты восьми групп. Хороший признак. Ведет он к смене всего сценария Собора. Пусть расцветают сто цветов! Так можно сказать потому, что стеблем такого цветка является позиция, и мы встретили в этом июне многих и многих с позициями, с командами, с соратниками, с проектами. С отчетами о делах. Люди приехали обогатить других и обогатиться.
Следующий Собор будет встречей евангельских команд. Сила в Единстве. Поклонов и специальных приглашений Фигур больше не будет. Будет приветствие их участию. Церковь, принимающая Четвертый Собор, называет себя церковью без стен. Это не нравится. Вызывает кривотолки. Требует мембран. Мембраны все критикуют за слабую проницаемость. Фонд «Я есть» еще пока не есьмь. Пока много слабых мест. Некоторые дела буксуют. А вы попробуйте жить, отворив двери в мир, которому еще далеко до пробуждения?
О языках
Тема разных языков – самая сложная тема, тема заборов и ограждений. Ее поднимают, а она опускает нас до индентичности. За заборами легче и комфортнее. Новый, иной язык пугает и дает нам возможность агрессивного непонимания. Принуждения говорить на нашем. А какой наш-то? Тут еще много духовных копий будет сломлено. Светская «Я-позиция», частая среди верующих тоже, является очень большой бедой, и такой же бедой оказывается «мое понимание», «мое видение», «мое мнение». Здесь Бога ни разу нет. Есть свобода нести чушь и при пресечении орать, что «МЕНЯ ограничивают в правах». И нас спасают мудрые на Соборе, которых почему-то понимают все. Таков Алексей Алексеевич Демидович, например.
Есть поэтические строчки, парадоксальные в своей сути, но важные для понимания: когда войдешь два разу в реку, на дне останешься сухим… Возможно, здесь находится и краеугольный камень различений в языках. Если в рамках одной культуры, русской например, возникают разные языки, то можно сделать два вывода: или кто-то намеренно заменяет Писание на предписание, или сообщество, группа хочет выделиться, игнорируя целое, заменяет его частью.
Скорее всего, уже существует несколько правил, которым следуют евангельские мудрецы. На языке коммуникации они должны звучать как-то так:
1. Если кто-то со страстью говорит о долженствовании других, этому верить не следует, пристало молиться за него, чтоб он обрел понимание своей роли;
2. Если кто-то со страстью проповедует свой пережитый опыт в деятельности, стоит освободиться от предвзятости и критики и ободрить его перед другими;
3. Если человек говорит о высоком, большом и всеобщем, но непонятно, что он имеет в виду делать, нужно молиться о ясности своего понимания, а не опускать его на лифте рациональности в мир действий;
4. Как только мысли другого воплотились у вас в понимание буквального смысла, следует тут же поделиться с остальными результатами своего понимания;
5. Если вы слышите повторение одной и той же мысли, нужно найти в себе силы не сказать об этом повторении, а вслух переформулировать мысль, как уже понятую и важную, оратор просто сомневается в себе;
6. Если человек бьется в языке, как в плену, старайтесь его освободить и сокрушайтесь, если это не получилось, сказав ему и всем о своей неудаче;
7. Если человек выступает без чувства, а вы видите смысл в его речи, вам придется самому наполнить этот смысл страстью, и это большая жертва;
8. Если чья-то речь вызывает у вас сильное сопротивление, то пока не найдена природа этого сопротивления, нет смысла высказываться в ответ;
9. Если вы в запальчивости все же ответили резко, повинитесь, иначе можно заболеть от чувства вины;
10. Если вы в духовной битве – придется быть страстным в своих тезисах и бесстрастно реагировать на оппонента, в этом секрет победы;
11. Страстность и искренность простой молитвы сделает больше чем сложный логический вывод, но ясное пророческое предостережение о грядущей опасности и необходимости подготовится к ней, принесет больше пользы, чем простая молитва;
(…)
Возможно, имеет смысл, обсудить культурный код евангельской дискуссии, чтоб можно было с улыбкой сказать: похоже, я «попал» по пункту 11, продолжаем, братья!
Это можно с успехом сделать в прекрасном проекте «Психологического сопровождения верующих» Татьяны Ибришим и Юлии Римарович, а также психологическом центре Татьяны Горбачевой. Пока же мы в церкви, следуем цитате из монолога Бакунина: «Фихте наш человек! От моего «Я» так просто не избавишься!»
Об Играх
Игры часто ассоциируются с детством. И София – мудрость, играющая перед Богом, в Церкви проявляется не всегда. В миру играние выхолощено до тренингов натаскивания на навыки поведения или превращено в креатифф без смысла. Игра это серьезное дело, требующее находиться в Присутствии, в обстоятельствах и в ответственности, как говорит А. Парибок, философ и лингвист. Игры уже востребованы в евангельском движении, то есть в той части, которая в движении находится.
Какие аргументы в пользу игр в церквях находятся легко?
1. В игре человек попадает в область движения Духа Святого и может легко принять на себя роль и Лютера, и Кальвина, и Папы Римского любого периода истории, ведь от него требует чувствование, а не знание реалий.
2. Играя Будущее, верующий чувствует поддержку Бога или его попустительство, и движимый этим чувством, принимает решение о своих чаяниях, проектах в Игре, независимо от кризиса, экономики, культуры.
3. Игра это идеальное, а значит, близкое к мечте. Мечтая о царстве Его, мы через Игры называем свои чаяния, создаем мифы, придаем чему-то смысл и пододвигаем Будущее.
4. В игре проявляются дары и формируются команды.
Но есть и важные недостатки для игромастера в верующем сообществе:
1. Ограниченность воображения неглубоким пониманием Писания
2. Тривиальные мыслительные проходы, связанные с тем, что современная Церковь пока осторожно выходит в постиндустриальный мир, беременный реформацией.
Второй пункт очень важен. Христиане вечно изобретают то, что давно уже есть: живет и действует. А до Иного далеко…
В игре «2026» на четвертом Соборе, игре за города, которые состоялись в молитве на последнем берегу бессмысленных коммуникаций о мелочах, была одна важная роль – роль креативного класса, который сегодня у всех на слуху. Эту роль сыграл Володя Самойлов, да так, что можно говорить об Откровении Игры.
Креатив воспринимается в обществе, как замена деятельности, и вызывает раздражение взрослых людей труда, креатив воспринимается, как творческость в преображении мира, делание Иного и вызывает вопрос, как отличить ее от паразитирования на чужом труде? В Игре креативщики все время «соседствовали» с Богом, и их мир состоялся. Вывод Игры: креативные — не постиндустриальная пена, это невидимая еще форма Церкви, это важно. Проблематизация: что они за Божьи люди? Вопрос на следующие Игры…
Менеджеров, кстати, в игре не было.
Градировский-Кальвин продолжил игру тактом своей рефлексии. Его роль, его сопереживания времени Реформации дают основания спросить, а как мы распознаем современных пророков? В чем мы их заранее обвиним? Что такое сегодня новый протестантский порядок? Катехизис?
Что такое историческая колея? Где здесь воля Божья? Что нужно учесть сегодня? Согласиться современному Лютеру с современным же Цвингли? И что? Не будет Кальвинской Женевы? Не будет пятидесятнического Санкт-Петербурга, перепугавшего вдруг всю Европу? Или на Дворцовой в 2017 в день 31-го октября все лучшие артисты, переодетые в героев Реформации, будут говорить о преображении Христианства, о Церкви без стен, о любви без обузы языков?
Наш танец перед Богом в Игре – это попытка понять Его волю. Игра это инструмент. Можно сделать его по руке, можно пользоваться другим. Это уже человеческий выбор.
Об апостолах
Мир и общество вступило в информационный этап своей жизни. Это означает, что плетение паутин из цифр, слов, мыслей и чувств заменяется на матрицу из новостей, фрагментов знаний и эмоций контакта. Реформация и апостолы нужны здесь. Медиа апостолы. Иначе – конец цивилизации. Нет отличия лжи от правды, Писания от предписания, чувств от эмоций, любви от желания, здоровья от системы мер… Мир, сформированный новостями, ничего более сложного видеть не хочет. Паутина мнений и безудержного обмена ими не дает вырасти ни новому мифу, ни новому миру. Обратно в архаику? В традицию? В Фильм «Догвилль»? Компромисс всегда хуже любой из альтернатив…
Церкви в постиндустриальных городах не растут. Туда уже пришли все те, кто хотел. И мог.
Осталось в мире и в Церкви еще несколько сотен тех людей, которые могут терпеливо и доходчиво объяснить, что с бетоном нельзя договориться, он не человек и даже не менеджер. Что глобальное потепление – не повод выходить на улицы во славу проплаченных экологических битв. Что адронный коллайдер это не к благу, а к пользе отдельных, и не к познанию тоже. Что биомед сегодня тихо и настойчиво требует к себе интереса, а если интерес не появится, то у нас будет «Генетическая опера», акт третий. Ну, и разное всякое можно ясно дать людям понять. Ключевые слова здесь: ясно и новости. Журналистика в свое время начиналась, как быстрое и правдивое оповещение граждан. Мир усложнился, и журналистика обрела специализированных хозяев, разрушилось и «граждан» и «правдивое». Сети усугубили смешение всего со всем. Нет критерия – где правда? И лучше всего как-то жить с Богом в согласии, а информационный мир воспринимать, как Его творение.
Страшно, что, упрощая мир понимания до уровня единицы мнения и эмоции, мы скоро будем вынуждены отказаться от понимания Библии: слишком сложные тексты, содержат тайны… И мир информации, мир информационных сект может поглотить молодежь целиком. Потому что им нечем и не надо будет сопротивляться. А когда они милые и любящие друг друга по воспитанию, то ими даже легче манипулировать.
И светских раздражают эти ограниченные в Боге христиане, которые даже не с иконами у власти, а малохольные какие-то в своих молельных домах. Так что прогноз плохой для евангельских церквей.
Медиапостолы нужны, как конфигураторы современного информационного мира. У них важная и опасная миссия: им нужно отделить зерна от плевел и посадить сад там, где сорняки уже до неба. Им нужен орден и жизнь без страха и упрека. Их не будет любить церковь, потому что в ней — как в обществе… Их девиз – ясность. Они Хранители. Они выбирают тех, кто может осветить, посвятить, высветить ясное, нужное сегодня всем. А мы, жители Земли, отмахиваемся или собеседуем без толку.
Семья, мигранты, смысл жизни и служения, город, его среды… еще много тем, все из которых поднимались на Соборе. Как сделать так, чтобы ясность была связана с Божьим светом, а не с мнением специалистов и рейтингом депутата? Как сделать так, чтобы здравый смысл при этом не пострадал, и новое не покинуло нас в угоду старому?
Еще медиаученичество надо как-то осторожно ввести в практику ордена. А ордена еще нет. Есть намерение и молитва. Ирина Митрофанова считает, что если проблема ясности не будет решена в Медиа в целом, то христианские СМИ останутся эрзацем тоже. Здесь нет деления на верующих и светских, здесь есть темы, которые волнуют всех.
В этом году Собор не был сиротливым, многие передачи освещали его подготовку, деятельность и результаты. Значит, будет много и положительных реакций и троллинга. Есть над чем работать группе Медиа 3.0.
Ясность и тайна – ключевая растяжка мысли и деятельности группы Медиа. Эта группа и группа Богословия положила на соборе две схемы, которые являются инструментами построения картины мира для многих. Кто-то сказал про «примочки методологии», кто-то свалил на умничание, кто-то взял на вооружение. Последних было мало.
Собор пока не готов к схематизации, быстрому схватыванию элементов и упаковке их в картину мира. Что ж! Это не последний собор.
Молитесь за тех, кто в Ином! Они сделают много промахов! Пока не наступит время современному Петру и Иоанну сказать ясно: мы не можем не говорить того, что видели и слышали. И народ воспримет их, несмотря на противодействие власти. Как когда-то.
Автор: Е. Переслегина
